Бизнес-школа МИМ-Киев представила результаты ежегодного рейтинга конкурентоспособности стран мира IMD World Competitiveness Yearbook.
Украина заняла в рейтинге 57 место из 59 возможных. Номинально мы остались на прежнем месте, но фактически улучшили свою позицию на один пункт, ведь в 2010 году в рейтинге принимали участие 58 стран.
О том, что означают эти результаты для Украины, в интервью корреспонденту ЛІГАБізнесІнформ рассказали руководитель проектов МИМ-Киев, в том числе проекта IMD World Competitiveness Yearbook, Наталья Палий, а также профессор МИМ-Киев, кандидат экономических наук, преподаватель курсов Международный бизнес и Международные финансовые рынки Владимир Данько.
— Расскажите, как давно проводится рейтинг?
— Наталья Палий Рейтинг публикуется Центром мировой конкурентоспособности (World Competitiveness Center, IMD-Lausanne, Лозанна, Швейцария) начиная с 1989 года. Украина впервые была включена в рейтинг в 2007 году. Рейтинг базируется на более чем 320 показателях, которые распределяются на 4 основных группы – Макроэкономические показатели, Эффективность власти, Эффективность бизнеса, Инфраструктура.
Рейтинг очень многогранен, он отражает огромное количество показателей, поэтому для страны это очень хороший инструмент определения и подтверждения болевых точек. По сравнению с другим наиболее известным рейтингом конкурентоспособности – рейтингом Всемирного экономического форума, наш рейтинг более широкий. Он больше акцентируется на проблемах бизнес-среды, общественных настроений. Благодаря этому можно проанализировать не только динамику изменения макроэкономических показателей, но и изменения ожиданий бизнеса, его основные проблемы, взаимоотношения бизнеса и власти.
— Какие данные используются для расчета?
— НП Две трети показателей составляет национальная статистика и статистические данные, аккумулированные международными исследовательскими организациями, за предыдущий год, 1/3 – результаты управленческого опроса. Бизнес-школа МИМ-Киев, как партнерский институт IMD-Lausanne, предоставляет национальную статистику, аналитику, а также проводит опрос национального бизнеса. Экономическая статистика берется за прошлый год, а по некоторым показателям, которые не успевают подсчитать – даже за позапрошлый (это практикуется во всех странах).
— А как проводится опрос бизнеса? Как вы выбираете респондентов?
— НП Это около 100 топ-менеджеров компаний, представляющих все сектора экономики пропорционально доле ВВП: каков процент сектора в ВВП, таков и процент компаний в выборке. Кроме того, это все регионы страны. Это самая активная часть бизнеса – люди, работающие в Украине не менее года, которые очень хорошо понимают, в какой среде они живут и какие есть проблемы. При том, что эти показатели составляют треть опроса, они очень сильно влияют на позицию в рейтинге.
Опрос проводится с февраля по апрель, 1,5–2 месяца, всего вопросов до 120 штук. Основной блок стабилен, чтобы можно было проводить сравнения, но ежегодно несколько вопросов меняются или добавляются. В последние годы акцент сместился в сторону социальной ответственности, экологичности, внимания бизнеса к вопросам здравоохранения, защиты окружающей среды.
— Как рассчитываются баллы?
— НП Самой сильной стране в рейтинге присваивается показатель в 100 баллов. Все остальные ранжируются от нее. И если в 2010 году у Украины было 39,9 балла, то в этом году уже 51,5 балла. Улучшения наблюдаются практически во всех подгруппах показателей, но в основном в группе макроэкономических показателей – чуть ниже инфляция, повысились темпы роста ВВП, немного выросли объемы инвестиций, уменьшилось негативное влияние обменного курса на конкурентоспособность, вырос объем экспорта. В группе оценки эффективности власти проявилась интересная тенденция – бизнес ниже оценил риск политической нестабильности.
Сейчас наблюдается интересная двойственность. С одной стороны, снизился риск политической нестабильности, с другой стороны – бизнес говорит о том, что дела стало вести куда сложнее. Правовая, регуляторная среда негативно влияет на конкурентоспособность предприятий. Самое интересное, что по некоторым из этих показателей в 2009 году был провал, в 2010 – рост, а в 2011 – снова снижение. В феврале-марте 2010 года, когда проводился предыдущий опрос, такое позитивное мнение бизнеса отобразило ожидания улучшения. А теперь очевидно, что ожидания эти не оправдались.
— Как топы оценивают состояние бизнеса в целом?
— НП Сам себя бизнес оценивает тоже достаточно интересно. До 2009 года оценивали себя почти во всем позитивно. В 2010 году оценки стали гораздо строже – возможно это связано с тем, что кризис выявил структурные проблемы. В этом году бизнес также оценил себя достаточно жестко. Очень существенно упал в этом году показатель приоритетности для бизнеса удовлетворения потребностей клиента – единогласно признали, что “в наших компаниях это приоритетом не является” – 57-е место из 59.
Предприимчивость наших бизнесменов тоже была оценена очень низко – оценка упала с 17 на 41 место. Упала и оценка соответствия компаний как крупного, так и малого и среднего бизнеса международным стандартам. Бизнес приходит к осознанию того, что этап бурного роста прошел и нужно очень четко оптимизировать внутренние процессы. И перестраивать самих себя: просто на позитивной динамике рынка заработать уже не получится.
Еще один показатель из этой серии – отображение ценностей наемных работников в корпоративных ценностях компании, в этом году тоже снижение по этому показателю. На него влияют, в том числе, и вопросы мотивации наемных сотрудников – управленцы признают, что не совсем правильно руководят теми, кто работает в бизнесе.
— Владимир Данько Что касается отношения к наемным работникам, то тут есть интересная деталь касательно отождествления или не отождествления себя, как владельца и управленца, со своим бизнесом. Бизнесмены, являющиеся владельцами или акционерами бизнеса в Украине (у нас есть группа Senior Executive МВА – это владельцы крупных бизнесов, которые в 90-е и первой декаде двухтысячных демонстрировали стабильный рост), отожествляют свой бизнес именно с самим собой или с собой и совладельцем.
Однако логика развития бизнеса во всем мире такова, что как только бизнес становится на ноги, функционально нужно разделять владение и оперативное управление. Владелец, в данном случае, принимает на себя функции стратегического управления – у него уже есть видение и чутье рынка. Да, на каком-то этапе владелец (акционер) должен нанимать: он не может объять необъятное. Необходимо нанимать хороших профессионалов, и, чем шире задачи, чем больше объемы бизнеса – тем больше потребность в этих нанятых людях.
Но в Украине этот переход происходит очень тяжело. А для бизнеса это не хорошо. В чем причина? С одной стороны, это ментальность украинского бизнесмена. Люди, которые развились тут, продолжают строить свой бизнес так, как они это делали 10-15 лет назад. И сегодня у них часто возникает конфликт с нанятыми людьми из-за, зачастую, некорректной оценки их роли в бизнесе. Данная ситуация – это мина замедленного действия, со временем это будет сильно тормозить развитие украинского бизнеса. Совершенно очевидно, что сдвиг должен произойти в понимании растущей значимости нанятого менеджера, обладающего совершенными академическими знаниями и практическим пониманием того или иного бизнеса, в том числе (а может, и в первую очередь!) зарубежными знаниями и опытом. Именно эта прослойка управленцев-интеллектуалов будет ответственна за формирование конкурентоспособной природы национального бизнеса, его стоимости.
— Как вы оцениваете нынешний результат Украины?
— ВД Украина участвует пятый год подряд. В 2007 году, на этапе бурного роста, Украина на 46 месте в рейтинге при общем количестве стран в рейтинге 54. В 2008 году – кризис, 54 место из 55. Кстати, если мы посмотрим на некоторые цифры финансовых и фондовых рынков, то становится видно, что США и Западная Европа были готовы к кризису немного раньше. В 2009 – обвал, 56 место из 57. Здесь падение ВВП на более чем 15%. 2010 год – 57 место из 58, падение ВВП около 12%. При этом удается выйти на официально объявленный прирост около 4,2%, однако тут еще надо разбираться, как это было подсчитано – несколько “скомканными” в цифрах роста являются стоимостные/ценовые внутренние и внешние факторы. Представляется, что цифры макророста несколько диссонируют, в частности, с состоянием развития внутреннего потребительского рынка и инфляцией, что в конечном счете является основным драйвером роста национальной экономики.
Когда Украину накрыл мировой кризис, а это отдельная тема для разговора, как страна оказалась откровенно парализованной и неспособной предотвратить одно из брутальнейших в мире обесцениваний национальной валюты и последовательно реструктурировать финансовую и банковскую систему (если таковыми не считать несколько правительственных антикризисных программ, которые вылились в тривиальные попытки подрихтовать балансы пяти банков), рейтинг конкурентоспособности страны у нас сразу упал и уже не поднимался. Налицо эффект постоянства состояния – невозможности подняться после падения. И это постоянство можно охарактеризовать как “хуже некуда”.
Если сравнить с состоянием больного человека, то можно сказать, что повышение температуры является признаком борьбы, признаком наличия иммунитета, а его отсутствие – признаком истощения защитных сил: организм сдает свои позиции. Так вот у нас как раз второй случай – большинство показателей уходит вниз, возможности оживления исчерпаны – страна не в состоянии удержаться на плаву, фактически не остается ни одного фактора который бы мог быть интерпретирован конкурентообразующим как для государства (правительства) так и для бизнеса. По сути, Украине эти факторы нужно будет создавать, если вообще для страны конкурентоспособность стратегически будет представлять интерес.
— Но ведь кризис ударил по всем странам? Как в то же время чувствуют себя лидеры рейтинга?
— ВД Что происходит в первой двадцатке? Ее состав практически неизменен – выпадают из него единицы, а перемещения происходят внутри. Лидирующие страны соревнуются, конкурируют между собой. Происходит выдвижение наверх лучших из лучших. У них не только иммунитет крепкий, кризис для них – это шанс для использования своих преимуществ.
США используют свой финансовый рычаг, Европа использует падение евро для увеличения своей экспортной способности, на фоне относительно стабильного (а до недавнего времени укреплявшегося) доллара, Китай, как экспортоориентированная страна, искусственно поддерживает юань на достаточно низком уровне и т.д. При этом тут идеологически другая картина – они как были наверху, так и остались.
— И что Украине делать в таком случае?
— ВД А давайте задумаемся, откуда могут взяться внутренние драйверы, способные вывести Украину наверх? Является ли таким драйвером государство? Или государство в связи с бизнесом? Является ли таким драйвером инфраструктура? Или еще что-то? Мы будем шокированы – мы не можем найти ничего! Тогда возникает вопрос: поскольку идея не в месте, на котором мы в этом году, а в динамике последних лет, давайте посмотрим – а что дальше? И что делать?
Это уже не звоночек нам – это набат! Если мы говорим о формировании хоть каких-то конкурентоспособных отраслей, бизнесов, то здесь надо вообще по-новому смотреть. Нельзя эту проблему решить какими-то полумерами. Нельзя слегка подрихтовать экономику, распределяя и без того скудные инвестиционные ресурсы которые пытается аккумулировать украинский госдеп. Да и традиционные направления воспроизводства капитала на пока еще существующих предприятиях следовало-бы кардинально пересмотреть с одной позиции – будут ли финансово донирующиеся предприятия конкурентоспособными и во что эта конкурентоспособность обойдется налогоплательщикам (держим в голове то, что у госдепа никогда не было, нет и не будет “бесплатных” денег, магической финансовой тумбочки просто не существует!). Не получится тут управлять так, как инфляцией пытаются управлять: 9,6% нарисуем – и прекрасно, всех устраивает (9,6%- это официальный уровень инфляции Украины в 2010 году). Мы не вывалились за 10%, психологически мы не подошли к двузначной цифре – уже хорошо. Нет, этого будет не достаточно.
— Расскажите, как реагировали власти на позиции Украины в рейтинге?
— НП Первые два года к рейтингу привыкали, присматривались, а пик внимания наблюдался в 2009 году. В том числе Национальный банк Украины активно отреагировал, когда бизнес очень жестко оценил его деятельность (а в рейтинге по банковской сфере большое количество показателей). Они просили официальных объяснений, почему их политика была оценена как неадекватная.
Это был очень показательный момент. Падение в рейтинге 2009 года легко вроде бы было списать на кризис, потому что кризис финансовый и финансовые показатели ухудшились, и оценки бизнеса по поводу финансовой среды ухудшились. Но дело в том, что опросы в рамках рейтинга еще с 2007 года показывают, что бизнес говорил об этих проблемах постоянно. Это ярко показало, что рейтинг позволяет выявлять латентные процессы.
— Если говорить о соседней России, как отличается ситуация от нашей?
— ВД Россияне не слишком отличаются в данном случае. Но они гораздо более раскованы в плане масштаба. Кроме того, там побольше денег, намного больше менеджеров и владельцев проходили учебу за рубежом. Поэтому когда мы говорим о России, надо смотреть на те отрасли, которые являются на сегодняшний день ведущими в российской экономике. Это нефть, это газ, сейчас идет попытка развить hi-tech, нано-технологии и т.д. Большое движение происходит у них сейчас в машиностроении – там калибр людей побольше, помощнее. У них есть видение, есть понимание. Да, нельзя сказать, что разрыв катастрофический, но сдвиг в сторону прогресса у них более динамичный. Украина в этом плане более архаична.
— При этом в рейтинге Россия растет…
— ВД Да, Россия в последний год выросла – они переместились с 51 на 49 место. В принципе, на две позиции за год – это неплохой рывок вперед. Что происходит с Россией? Нефть (петродоллары) и рубль позволяют бизнесу и гражданам чувствовать уверенность в будущем. Второе – достаточно агрессивная политика в отношении инвестиций. Последний год Путин просто отбивает все каблуки, фактически нет ни одной машиностроительной компании-производителя, которая не присутствует сейчас в России, им на рынке создаются огромные преференции. Это приводит в страну технологии, пример – Мерседес сейчас сотрудничает с КамАЗом.
Россияне пытаются вкладывать деньги в нанотехнологии. Да, много критики есть, но они закладывают сейчас основу для будущего прорыва. Пытаются развивать hi-tech. Они открывают границы, говорят: ребята, приходите, приносите ваши деньги.
Россия использует каждую зацепку, чтобы укрепить свою позицию. И рост на две позиции за год – это очень положительная динамика. Они уже вышли из нижней десятки, из антитопа.
— НП У России отмечен рост высокотехнологичного экспорта, улучшение торгового баланса, рост инвестиций в страну – показатели, связанные с валютной, макроэкономической стабилизацией. И по инфраструктуре (электроэнергетика, порты, технологии, наука, здравоохранение и образование) у них завидная стабильность – 38 место, что достаточно хорошо. Хотя по эффективности ведения бизнеса они немного упали. По эффективности власти – достаточно серьезно упали, с 40 на 46 место.
— У какой из стран были значительные рывки вверх в рейтинге?
— НП В принципе таких, о которых бы так сильно говорилось за последние пять лет, нет. Максимальные перемещения – на 5 позиций верх. Вот Германия за последний год – это скачок с 16 на 10 позицию, что достаточно показательно. Мировой центр конкурентоспособности обращает внимание на то, что основная движущая сила такого роста – это экспорт и гибкий рынок труда, гибкие подходы к решению вопросов трудоустройства.
В свое время, немецкий ученый Герман Зимон (Hermann Simon), проанализировав факторы, на которых держится экспорториентированность немецкой экономики, пришел к выводу, что держится она на средних бизнесах, причем средних бизнесах нишевых, выпускающих какие-то узкоспециализированные высокотехнологичные продукты, – так называемых скрытых чемпионах. Они не очень известны и не стремятся стать крупными корпорациями, в большинстве своем семейные или с небольшим количеством акционеров, очень клиентоориентированные, заточенные на поддержание длительных отношений с клиентом, и максимально на экспорт. И это касается не только Германии, но и большинства скандинавских стран.
— Чему мы можем у них научиться?
— НП Это интересный вопрос, т.к. для Украины развитие малого и среднего бизнеса – это проблема. Мы начали искать такие компании у нас в рамках участия в проекте Ассоциации развития менеджмента Центральной и Восточной Европы “Скрытые чемпионы Центральной и Восточной Европы” и столкнулись с тем, что им очень сложно. Им сложно оставаться нишевыми, потому что часто возникают проблемы недружественных поглощений. Им сложно быть экспортоориентированными, потому, что чем меньше компания, тем сложнее решать любые экспортные вопросы. В Украине для них настолько неблагоприятная среда, что небольшому бизнесу просто не выжить в ней. Такие украинские компании просто не хотят говорить о себе – мол, мы будем тихо в своей нише сидеть и никому не признаемся, что мы такие есть, потому что завтра нас либо поглотят, либо возникнут какие-то еще проблемы – и мы вообще перестанем существовать.
— Какие выводы, по вашему мнению, нужно сделать украинской власти, украинскому бизнесу?
— ВД На идею конкурентоспособности надо немного по-другому посмотреть. Если мы хотим что-то выдать нагора более-менее интересное, то надо решить: все новое сделать или реформировать имеющееся. Но что мы имеем сегодня, чтобы его реформировать? Мы имеем дом с насквозь прогнившими стенами – поклейка новых обоев его не спасет, а лишь скроет от глаз грядущую катастрофу.
Надо смотреть достаточно открыто на будущую перспективу, на 10 лет вперед. Что бы нам хотелось увидеть в этом ключе? А как это сделать? На эти вопросы должны отвечать все власть-имущие без исключения – ведь они рвались к власти. Но ведь каждый из них правил эту страну под себя. Первый непонятно что делал, второй на десять лет пришел и создал группку людей, которых невозможно тронуть, а теперь это – трагедия всей страны, это сформированное потрясающее экономическое и социальное неравенство. Это то, что мы видим в арабских странах, у кого-то миллиарды, а кто-то нищий.
Для того, чтобы развиваться внутренне, нужно быть очень успешным либо достаточно агрессивным на всех рынках, включая и внешний рынок. А если нет – то придется постоянно добирать где-то эти деньги. Внутри страны они очень дорогие – их нет для развития бизнеса. Если нет собственных денег и их нельзя занять по достаточно низкой цене, то структура капитала настолько не выгодная и не кредитоспособная, что ему просто невозможно производить услуги и товары, которые бы были лучше, конкурентоспособнее чем все, что мы имеем на рынке. Такой рынок – это мина замедленного действия в стране. Дальше нет никаких посылов, чтобы двигаться вперед по инвестиционной составляющей. И еще одно ключевое слово в контексте конкурентоспособности – образование, но какое оно должно быть это отдельная тема для разговора.
Александр ВИННИЧЕНКО